Алексей Кузнецов

Статья из журнала Hair's How #96( ноябрь 2005 ) Вы можете пролистать наши журналы в онлайн-режиме или скачать их в формате .pdf совершенно бесплатно на нашем официальном сайте Купить наши издания, а также подписаться на журнал, вы можете в нашем магазине

Немного о дредах, учебе в Испании и секретах успеха

Привет! Куда гулять пойдем?

Может, в лес? Фотографии классные получатся, давно такой осени не было. Хотя я тебя не очень представляю на фоне опавших листьев.

Да ладно, прикольно будет. Я и оделся соответственно. Думаю, моя сиреневая рубашка крайне оживит съемку.

Леша, мы серьезно говорить будем?

Конечно, ты же интервью у меня берешь для серьезного издания. Я буду говорить правду и только правду.

Хорошо, тогда начнем. Ты теперь всегда так одеваешься?

Последние несколько лет стараюсь так одеваться, чтобы удобно было и немножко смешно. Могу, например, ходить в спортивных штанах с лампасами, к пиджакам и брюкам обязательно надеваю кроссовки. Главное, чтобы было весело. Конечно, если не иду на официальное мероприятие. Знаешь, хочется хотя бы визуально окружить себя предметами, которые будут помогать расслабляться и не дадут по уши погрязнуть в суете.

Да, интересно. А в работах твоих обратный процесс наблюдается: раньше ты дреды делал, рисунки немыслимые на головах выбривал, а теперь только длинноволосых блондинок снимаешь, сплошной гламур…

Просто когда ты молодой, хочется чего-то необыкновенного, революционного, модного, поэтому и идет этот креатив, дреды... Честно скажу, что культура дредов весьма чревата, это чистая наркомания, и то, что эта прическа отражает, никому не надо объяснять. У молодого человека может быть какой-то промежуток времени, когда он хочет носить дреды, но, согласись, на тридцатилетнего растамана смотреть грустно, поскольку понимаешь, что перед тобой неудачник. А что касается меня, то, наверное, мое творчество стало более рафинированным и зрелым. Я очень многое пересмотрел, и те работы, которые я делал пять лет назад, на мой взгляд, не имеют никакой ценности. Это было ребячество, незрелое и непрофессиональное. А вот то, что я делаю сегодня, мне нравится, этим уже можно гордиться. Для женщины нет ничего более красивого, чем длинные волосы. Стрижки — это все глупости, придуманные злодеями-парикмахерами (смеется). Почему женщине даны длинные волосы, а мужчине нет? И растут хуже, и не выглядят такими гладкими и блестящими? Это специально, чтобы было чем приманивать мужчин. Мало что может быть сексуальнее, красивее, чем здоровый блеск ее длинных волос.

И это говорит человек, много лет проповедовавший принцип своего суперучителя Лонгераса «отсеки все лишнее»?!

Концепция Лонгераса — нет слова «нельзя»! Ты можешь делать все, что хочешь, ты свободен. Вообще все школы усложнили технологический процесс стрижки, сделали его математическим, а Лонгерас — единственный стилист в мире, в концепции которого присутствует домашняя стрижка. Это — правда, это — чисто. Ну, мешает тебе что-то — так отстриги, и не надо ничего разделять на проборы, оттягивать пряди, смотреть на углы, придерживаться какой-то симметрии... Симметрия визуальна, ты смотришь в зеркало, видишь, что тебе что-то мешает, — ну так избавься от этого. Ведь задача мастера, по концепции Лонгераса, в том, чтобы клиент получил такую прическу, за которой не надо ухаживать. Кстати, нам даже запрещали щетку в руки брать, укладку надо было делать только с помощью фена и рук. Плохо подстриг — плохо уложил. И между прочим, эту идею подхватили многие стилисты мира. Я тоже долгое время был ее фанатом. Понимаешь, это был просто период, когда мне приходилось стричь, ведь я познавал профессию. А не узнав досконально все ее стороны и технические возможности, ты не станешь настоящим профессионалом.

А теперь ты профессию познал и пришел к тому, что стричь не надо? По-твоему, всем женщинам следует нарастить волосы?

Наращивание — дорогая услуга, и массовой она не сможет стать никогда, поскольку искуственные волосы высокого качества пока не изобрели, да и вряд ли когда-нибудь изобретут, а настоящие волосы очень дороги. Уверен, что человек, который может себе это позволить и хоть один раз попробовал, придет снова. Из ста клиентов, которых за год обслужили мои мастера, восемьдесят стали постоянными. После наращивания они такими счастливыми выходят! Просто светятся!

Рекламная пауза! Это говорил не стилист, а бизнесмен Алексей Кузнецов, активно продвигающий новую услугу по наращиванию волос.

(Смеется.) На самом деле наращивание волос — это единственная новинка за последние пятьдесят лет. Эту услугу я предложил в России первым, я ее на одной международной выставке подсмотрел. Учился я наращиванию, кстати, у Лонгераса (он был первым, кто официально признал наращивание волос и плетение дредов), а потом отправился на «мастер-класс» прямо к африканцам в университетскую общагу. Сначала причесывал в своем салоне, а затем извечный поиск материала толкнул меня и на необходимость его поставки. В Москве тогда волосы можно было купить только у африканцев из Лумумбы (Университет дружбы народов им. Патриса Лумумбы. — Прим. ред.). А уже потом я подумал, что неплохо было бы «отбить» деньги, потраченные на мое обучение, и сам начал учить мастеров. Все получилось очень гармонично и без каких-либо предательств самого себя.

Согласись, что совмещать творчество и бизнес без каких-либо потерь нереально, надо чем-то жертвовать.

Бизнесу я уделяю не очень много времени, всеми техническими вопросами занимаются профессионалы, я лишь контролирую. Кстати, представляешь, мои партнеры итальянцы используют мои работы в своих рекламных буклетах и каталогах! Потому что там они все «уснули», никто не креативит. Как ни странно, но там сейчас кризис в сфере создания причесок.

Надеюсь, тебе творческий кризис не грозит. Который год ты регулярно делаешь что-то новое и приносишь фотографии своих работ к нам.

На самом деле существует только два пути к самопроявлению. Первый — молодые парикмахеры участвуют в конкурсах, полагая, что, пойдя по этому пути, они приобретут творческий опыт и начнут пиарить свое имя. На самом деле это ошибка, у нас чемпионов никто не знает и не помнит. Да и конкурсные прически — не такая уж творческая работа. Техническая — да, но не творческая. Я же решил придерживаться второго, распространенного за рубежом, — публиковать свои работы в журналах, делать фотосессии — яркие, отличающиеся от прочих. Соответственно, нужно было выдавать что-то своеобразное, индивидуальное, а в тот момент я просто был болен афротемой и, кстати, начал публиковать свои работы именно в HAIR'S How, в самом лучшем журнале (смеется).

Большое спасибо за комплимент, но давай лучше о тебе. Собственная студия в двадцать с небольшим, учеба за границей... Леша, вряд ли другие смогут похвастаться таким стартом. У тебя была хорошая фора — тебе очень повезло с папой.

Да, папа предоставил мне место для студии в своем мебельном салоне, оплатил обучение и первые поездки. А клиентов из мебельного салона у меня было немного, максимум десять процентов оттуда пришли. Там люди очень индивидуальные, богатые, которые запросто не делятся своим мастером, это уже интимность какая-то. Папа дал мне начало, а потом уже я сам развивался. Открыв студию, три года работал по двенадцать часов в сутки шесть дней в неделю. Сначала, как оно чаще всего и бывает, клиентов было мало, а потом — запись на каждый час. И вот когда это случилось, я перестал работать. Просто выработался, и все загадки, которые таило в себе парикмахерское искусство, я либо разгадал, либо подошел к разгадке очень близко. А какие-то нюансы, понимание мельчайших деталей меня уже не интересовали.

А салон у тебя остался?

Нет, только обучающая студия. В общем, я полностью перебазировался и перестал работать с клиентами, хотя трое все-таки у меня остались, просто не могут меня отпустить (смеется). Это очень серьезные люди, и они, можно так сказать, придают мне некую уверенность. (Смеется.) А еще я иногда работаю для клипов в качестве стилиста.

Кстати, а как твои родители отнеслись к выбору профессии?

А мне именно папа порекомендовал пойти учиться на парикмахера. Он дизайнер, и с конца 80-х подолгу жил и работал в Италии. Видимо, тогда и почувствовал конъюнктуру рынка, тенденцию к росту цен на профессионалов в той или иной отрасли. Я согласился с ним и в четырнадцать лет поступил в парикмахерское училище.

Ну, тогда озвучь свой «послужной список».

Сначала я закончил парикмахерское училище (сейчас это колледж) на Таганке, потом поехал в Испанию и полгода учился у Ромеро (Pivot Point), затем у Лонгераса (посетил все его курсы) и в Сebado. Потом я отправился в Лондон: Toni&Guy, Vidal Sassoon. Последним был испанец Томас Сан-Мартин. Получилось так, что в России я получил базовое обучение, Лонгерас «зарядил» желание работать и креативить, пропавшее после Pivot Point, которые доказали мне, что я обречен каждый день работать феном и щеткой (смеется), зато отлично поставили технику. Затем покреативил в Sebado, Toni&Guy и Vidal Sassoon, а вот у Томаса Сан-Мартина узнал все о вечерних прическах.

Знаешь, я всегда хотела тебя спросить, почему так много Испании? Обычно наши мастера предпочитают учиться в Англии.

Все очень просто: я знаю испанский язык. А общение — это очень важно! Да, можно взять переводчика, но, на мой взгляд, этого недостаточно. Надо пожить в стране, пообщаться с людьми, пропитаться культурой. Испания не самая плохая страна в плане стиля, оттуда вышло много знаменитостей в сфере красоты и искусства. Взять хотя бы Лонгераса, Риссоса, Рафаэля Пагеса. Целых три известных бренда на небольшую страну — совсем немало!

Ты в Испании только учился, не работал там в салонах?

Работал у Томаса Сан-Мартина — фаворита L'Orеal и главного шоумена Испании. Увидев его работы в журналах, я загорелся и через знакомых узнал его телефон. А дальше все оказалось очень просто: позвонил ему, сказал, что я из России, мне очень нравятся его работы и очень хочу частным образом у него поучиться. Он сказал «заходи, поболтаем» и оставил меня работать. Днем я стриг в салоне, а по вечерам помогал Томасу подготавливать парики к показу Posarella от L'Orеal. Posarella — это такой классный и очень красивый показ, на котором одиннадцать лучших стилистов и одиннадцать лучших модельеров страны совместно придумывают образ и предлагают его на обозрение испанским сливкам общества. Здорово было то, что я не только помогал Томасу делать парики, но и выбирать моделей. Представляешь, смотрим мы Fashion TV и выбираем моделей! Девушки были мирового уровня, тысяч по десять евро за показ. Конечно, не суперкрутые типа Наоми или Синди, но очень и очень хорошие. А перформанс какой был!

Классно. Интересно, чем же испанские салоны от наших отличаются?

Европейский салон совершенно другой: там главный — стилист, остальные — «рабы». Все там происходит так: приходит клиент, стилист выбирает прическу и цвет, а потом одному помощнику дает указание, как вымыть голову, другому — какие смешать цвета и как покрасить, третьему — какую сделать укладку. И лишь в конце стилист добавляет пару штрихов в укладке, после чего клиентка отправляется на визаж. Представляешь, салон на десять кресел, а стрижет только Томас Сан-Мартин! Вообще это здорово для салона, потому что такая система позволяет хорошо контролировать текучесть кадров. Ушел один «подмастерье» — не проблема, найдем другого, ведь стилист-то только один, да и то он либо хозяин, либо партнер, поэтому уходить ему некуда и не нужно, это же его бизнес! Плюс качество услуг высокое, все процессы постоянно под контролем стилиста с 20—30-летним опытом работы, у которого за плечами тысячи образов. С одной стороны, для мастеров-подмастерьев это скучно, а с другой — если ты действительно талантлив, то через пять лет сможешь стать стилистом. Если же нет, все время будешь мыть волосы, красить и укладывать феном. Идет четкий отбор, и бизнес не разрушается. А вот директора российских салонов часто жалуются на огромную текучку, от которой страдает салон: парикмахер пришел, в другом салоне чуть больше предложили — пошел туда и т.п., а салон-то страдает, ведь за время работы любой мастер нарабатывает свою клиентуру.

Помню, раньше ты был достаточно категоричен в общении с клиентами, говорил, что будет так и никак иначе.

Понимаешь, клиент всегда пытается объяснить, чего он хочет, но не надо следовать его словам буквально — здесь я хочу покороче, здесь так, а здесь вот так. Вряд ли клиент представляет, как это технологично можно сделать, поэтому главное — постараться понять его представления в плане цвета и формы, его пожелания. А вот когда допускают, что клиент на палитре указывает, в какой цвет покрасить волосы, это я считаю неправильным. Представляешь, ты приходишь в салон и говоришь мне, мол, челочку чуть ниже бровей, там покороче, здесь подлиннее, и вот сюда пару красных прядей... Если парикмахер точно последует твоим требованиям, то в результате ни ему, ни тем более тебе прическа не понравится. Да и парикмахер себя не сможет проявить.

А ты себя как стилист окончательно проявил? Нет мыслей чем-нибудь еще заняться?

Как стилист я перерос парикмахерский бизнес. Визажистом я тоже был, учился у очень известной Монсерад Вихардо, одной из лучших испанских визажистов, художницы, которая красит всех звезд, приезжающих туда. Но у меня это занятие не пошло — слишком уж щепетильная работа, а у меня другой размах (смеется). Попробовать работать с одеждой... для этого тоже надо быть профессионалом, то есть опять пройти долгий путь обучения. Дизайн-то можно рисовать, но пока ты не поработаешь швеей в течение пяти лет, твоя работа ничего не будет стоить. Ведь то, что делается непрофессионально, всегда выглядит смешно, в любом деле надо наработать определенный опыт, чтобы то, что ты делаешь, было не только имиджевым. Меня сегодня все устраивает, и ничего нового пока не хочется.

Анкета Алексея

Возраст?

Двадцать восемь лет.

Когда впервые взял в руки ножницы?

В четырнадцать лет.

Любимый фильм?

Нравится авторское кино.

Парфюм?

Люблю фруктово-древесные ароматы, которые все время меняю. Периодически возвращаюсь к Fahrenheit.

Коллеги, чье творчество вызывает живой интерес?

Видал Сассун.

Любимая модель для творчества?

Нет никакой привязанности. Но на самом деле придумывать прически лучше всего на пластилине: сделав форму, ты все видишь и понимаешь, как правильно разместить вес прически, чтобы ничего не тянуло и т.п.

Любимый вид искусства?

Литература.

Какую музыку слушаешь сейчас?

Разную. Я не придерживаюсь какого-то определенного музыкального направления.

Самое яркое впечатление в жизни?

Думаю, оно еще впереди.

Кем хотел стать в детстве?

Счастливым.

Время моды, близкое по духу?

Отложились юношеские впечатления конца 80-х, поклонники группы «Кино»: выкрашенные рыжие челки, клепки, косухи, подведенные глаза, как у героини фильма «Авария — дочь мента». Вот этот стиль мне очень нравится — честный и настоящий. Такого точно больше не будет.