Артавазд Саркисян

Статья из журнала Hair's How #112 ( июнь 2007 ) Вы можете пролистать наши журналы в онлайн-режиме или скачать их в формате .pdf совершенно бесплатно на нашем официальном сайте Купить наши издания, а также подписаться на журнал, вы можете в нашем магазине

Я хочу, чтобы во всем мире признали русских стилистов. Хочу, чтобы каждый парикмахер имел возможность пользоваться хорошим инструментом и хорошими продуктами. Хочу, чтобы система обучения стилистов была такова, чтобы каждый мог поехать учиться в любые школы мира. Хочу, чтобы у каждого парикмахера была возможность зарабатывать деньги. Хочу, чтобы крутым городом была не только Москва, но и другие российские города.

Я хочу, чтобы во всем мире признали русских стилистов. Хочу, чтобы каждый парикмахер имел возможность пользоваться хорошим инструментом и хорошими продуктами. Хочу, чтобы система обучения стилистов была такова, чтобы каждый мог поехать учиться в любые школы мира. Хочу, чтобы у каждого парикмахера была возможность зарабатывать деньги. Хочу, чтобы крутым городом была не только Москва, но и другие российские города.

Я не могу работать только с головой человека, мне надо увидеть его «в полный рост»: стиль одежды, осанку, габариты, поэтому мне не нравится, когда клиентка приходит, раздевается в гардеробе, а потом я вижу ее уже в пеньюаре, так нельзя. Сначала я должен встретить ее и поздороваться. Все мои клиенты соблюдают три обязательных правила: первое — держим голову ровно, второе — не командуем и третье — радуемся любимому результату. Мне нравится общаться с клиентами, слушать их, рассказывать что-то самому, правда с условием — говорим только о хорошем. Ведь клиенты не всегда приходят в парикмахерскую исключительно за стрижкой. Есть еще один важный момент — ощущение.

Деньги — это тоже важно. Я хочу после работы сесть в свою машину, поехать в собственный дом, поэтому я должен зарабатывать. Не понимаю, как можно выйти на работу и ничего не заработать, если я могу, если я умею! К счастью, я не боюсь, что, придя на работу, буду сидеть. Я думаю о том, хватит ли мне красок, умения и чего-то еще, но я не переживаю, что мое умение будет не к кому применить: у меня очень много клиентов, и их количество все время растет.

Если человек приходит устраиваться на работу и говорит: «Я хороший мастер, только у меня нет клиентов», — это ненормально. Если ты хороший актер, почему у тебя нет зрителей, и если ты хороший мастер, то почему у тебя нет клиентов? Если человек не получает признания, это скучно.

Наверное, тенденции создают светила — люди, которые посвящают этому жизнь. Но в целом у меня нет кумиров, идолов, я этого не признаю. Я много раз смотрел шоу Зверева, и мне показалось, что это не человек, а какой-то инопланетянин, потому что один человек не может столько придумать. При этом он точно ни у кого ничего не ворует, а все придумывает сам. Как человека я его не понимаю и не хочу понимать, в этом плане он мне неинтересен, но других парикмахерских звезд в нашей стране я, к сожалению, звездами не считаю.

Переход, когда клиент стесняется меня, а я стесняюсь клиента, я стараюсь завершить как можно быстрее. Я всегда спрашиваю: «Как вы ко мне попали? Для чего?» Такие прямые вопросы меняют игру: нарушают правила, изначально ломают весь пафос. И потом это мне помогает многое узнать о клиентке: я смотрю, как она описывает свою подругу, если набор слов очень аккуратный, то я понимаю, что с этой клиенткой надо работать аккуратно. Но если дама ко мне пришла впервые и говорит, что хочет только подровнять кончики, я говорю, что гигиеническими стрижками не занимаюсь, потому что четко знаю: она — не мой клиент.

Я начал вести семинары, и пошла молва, что я злой. Странно, но, когда я рассказываю теорию, мне никто не задает вопросов. Когда рассказываю, как надо сделать, мне опять никто не задает вопросов. Наступает момент, когда моим слушателям приходится приступать к практике, у них ничего не получается, но они опять не задают вопросов. Почему? Когда я учусь, я только и делаю, что задаю вопросы.

Я не боюсь никакой конкуренции, я понимаю, что у меня не может быть никакой конкуренции: в моем имени восемь букв, во мне сто десять килограмм, я такой один. Но при этом я точно знаю: я не сам по себе такой замечательный. Мне повезло, всегда находились люди, которые верили в меня.

Чем больше узнаешь, тем становишься скромнее. Я пришел в компанию «Италрусцентр», чтобы купить оборудование для салона, при этом я уже ощущал себя звездой. Оборудование было выставлено по периметру комнаты, в которой проходил семинар по окрашиванию. Я хожу тихонько, чтоб никому не мешать, и одним ухом прислушиваюсь к тому, что говорят. И понимаю, что они говорят о вещах, о которых я вообще не знаю. Так я пошел к ним учиться. И Ирина Дианова стала моим вторым учителем — всем, чему я научился в окрашивании, я обязан ей. Первым моим учителем я считаю Василия Кузнецова: я брал у него так много, что моментами мне даже казалось, что и зовут меня Василий Кузнецов. И как только я стал работать в «Италрусцентре», то почувствовал, что компания стала моим тылом, я действительно чувствую заботу, которую хочу вдвойне отдать. Эти люди — моя рабочая семья, я с ними еду в одном поезде, вместе с ними ем, думаю вместе с ними и делюсь идеями. Я так привык к их поддержке, что мне кажется, что без них я буду уже не я.

Мне ближе всего итальянская школа, ведь я и сам люблю эмоции. Но я взял что-то от каждой школы, где учился. Германия научила меня культуре работы, я по-другому стою, по-другому работаю, я никогда не бросаю инструменты, и если я положил их в другое место, то мне уже кажется, что ножницы украли. Голландия мне дала чувство свободы и уверенности в себе: там можно стричь прямо на улице, если у тебя есть диплом парикмахера. Франция мне дала какую-то наглость: я могу человека обидеть, если вижу, что человек не расположен ко мне добром. Италия мне дала смелость: там совершенно незнакомый человек может подойти к мастеру и спросить: «Как дела?» И вся напыщенность проваливается куда-то, все становятся обычными людьми, а ведь приятней работать с обычными людьми, чем со сложными. А в прошлом году я учился у Лонгераса в Барселоне — было лето, группы очень маленькие, и студенты проводили много времени на пляже, так что часто занимался я один — профессор учил лично меня. Я вообще счастливый человек.

Я из Сочи, и когда я решил жить отдельно, мне стало неудобно брать деньги у родителей, пришлось работать: я начал вместе со сверстниками продавать мороженое на пляже. Но это мороженое у меня никто не покупал. Совсем никто. Через пару дней я впал в депрессию, а потом еще через какое-то время решил выяснить, в чем же дело: набрался смелости и опять вышел на работу. Я шел позади своих товарищей и смотрел, кто как продает. Тогда я увидел, что до этого я и не продавал вовсе, а делал одолжение. Я понял, что внешность, национальность и тому подобное — не главное. Для успеха важно внутреннее содержание человека, все зависит от твоего умения любить этот мир, эту жизнь и себя в этом мире, любить всех людей, которые тебя окружают, и, конечно, дело, которое ты делаешь.

Я не просто люблю Москву, я ее обожаю: у нее много энергии. Когда я приехал в Москву, она мне не понравилась: в метро меня толкали, люди не хотели объяснять, куда мне идти и что дальше делать. Потом, когда я к Москве привык, понял почему так: вышел из вагона и стоишь — ну что ты встал? Сделай пару шагов, другим ведь тоже надо выйти, не все ж гуляют. Первое время все было ужасно плохо, я смотрел на Макдоналдс и думал, будут ли у меня деньги, чтобы купить там картофель или гамбургер. Но Москва ко мне оказалась благосклонна, я имею все, о чем мечтал, я работаю в той компании, в которой мечтал.

Я неожиданно для себя самого купил собаку, хотя до этого был против. Мы с женой ее обожаем, она у нас самая красивая, самая милая, самая умная. Мы знаем, как зовут ее друзей — Бейси, Трейси, Спейси. Мы знаем, когда у них дни рождения. Представляете людей, которые справляют собачьи дни рождения! Скажете, чокнутые? Но почему бы и нет? Кто сказал, что это неправильно, что так нельзя?

Бог создал эту планету и наградил прекрасными дарами для человека, и я не вижу причин от этого отказываться. Мне не нравится идея «страдай-страдай, а потом тебе будет хорошо». Я появился на свет, чтобы радоваться. Про десять заповедей я все знаю и стараюсь их не нарушать, но в чем-то другом, например в еде, ограничивать себя не хочу.

У меня был клиент раввин, однажды я ему рассказываю, что хочу хорошую машину. Я опасался, что он скажет, что я совсем совесть потерял, что люди в Африке голодают, что где-то происходят трагедии. А он спрашивает: «Артавазд, если вы купите эту машину, как долго вы будете счастливы?». — «Ну, года полтора точно буду». — Он даже вскочил: «Полтора года! Это такой большой срок для счастья, конечно же, покупайте».

У меня на рабочем месте стоит небольшая статуэтка Оскара. На ней на английском языке написано: «Лучшему парикмахеру». Этот сувенир привезли из Лос-Анджелеса мои клиентки, которые были там в командировке. Когда они подарили мне статуэтку, я говорю: «Спасибо за подарок». Они отвечают: «Это не подарок, это признание». Мне стало очень приятно, признание всегда стимулирует.