Надежда Соловьева

Статья из журнала Hair's How #135 ( октябрь 2009) Вы можете пролистать наши журналы в онлайн-режиме или скачать их в формате .pdf совершенно бесплатно на нашем официальном сайте Купить наши издания, а также подписаться на журнал, вы можете в нашем магазине

 

Надежда Соловьева  улыбчива, энергична, просто очаровательна. Карьера Надежды пошла в гору, после того, как она дважды стала призером российского турнира «Золотые Ножницы». Сегодня она сама судит этот конкурс. В 2006 году Надежде Соловьевой был официально присвоен титул Локал Амбассадора коллекции Essential Looks.

Надежда, ты работаешь в большой международной компании, которые всегда бывают в курсе, что модно в этом сезоне, в следующем и даже через сезон. Благодаря присутствию таких компаний на рынке наши парикмахеры получают гарантированную возможность тоже быть в тренде. Однако мы по-прежнему красим волосы в синий-зелёный-красный и крутим халы на голове. Отчего?

Я думаю, это связано с тем, что долгое время мы были загнаны в какие-то жёсткие рамки. У нас были учебные заведения, в которых преподавали строго по определённой программе. Я и сегодня встречаю людей, которые являются приверженцами только Лондонской школы и Vidal Sassoon.

И они искренне считают, что круче ничего быть не может. А на Западе люди свободно мыслят, они открыты для новых знаний. Они берут понемногу ото всех школ и творят что-то своё. А у нас привыкли работать в одних рамках. До сих пор, когда я на семинарах начинаю стричь, мне иногда из зала мастера говорят: вы неправильно ножницы держите. На что я отвечаю: а кто сказал, что это неправильно? Мне важен результат, который я создаю, мне важно качество работы.

Все говорят: у нас очень хорошая школа, замечательные руки, компании проводят хорошие семинары, Наверное, это так, но где результат? Мы почти совсем не видим качественных отечественных коллекций

Зачастую наши парикмахеры не умеют работать в команде, каждый перетягивает одеяло на себя. Недавно была на семинаре и наблюдала, как незнакомым друг с другом людям говорят: работайте над этим образом — и сразу начинаются скандалы. Они не могут договориться. Может быть, нам просто важно выделиться из общей массы, поэтому так хочется проявить себя. Я думаю, мы этим переболеем и переживём.

Еще одна проблема: звёздная болезнь. У нас ведь как? Отучился на курсах три месяца, получил диплом стилиста международного класса  и всё, корона потолки царапает.

Как работают зарубежные команды? Собираются вместе человек десять. У них есть концепция: мы должны создать вот такой образ. Что вы предлагаете? Сначала они кропотливо собирают информацию, анализируют тренды, фотографии из модных журналов и с мировых показов моды. Совместно (подчёркиваю, совместно) делают коллажи, придумывают образ, открыто обсуждают, как это технически сделать. И получается результат. Если посмотреть на победителей британского Hairdressing Awards — они почти все владельцы салонов. И работают со своей командой, в которой есть и визажист, и костюмер, и постановщик. А у нас человек всё делает один. К счастью, постепенно всё меняется в лучшую сторону.

Добрее люди становятся?

Да, добрее. Не знаю, как скажется период кризиса, может, кто-то и озлобится, но мне кажется, что люди становятся более открытыми. А в нашем бизнесе самое главное — быть открытым для эмоций.

Раз мы заговорили о наших внутренних проблемах, скажи, что бы ты хотела изменить в подходе парикмахеров к своему развитию?

В России многие считают себя звёздами. Мне моя коллега — мастер, с которым я начинала работать, всегда говорила «не зазвезди — это страшная болезнь, люди от неё умирают». Я сейчас смотрю на некоторых своих коллег, которые начинают в конкурсах участвовать: вот человек занимает на конкурсе из десяти человек первое место. И всё, и вырастают такие амбиции! А в результате он в следующий раз выступает хуже, а в следующий — ещё хуже. Вот не связанный с нашей индустрией пример — Исинбаева, которая на Олимпиаде победила и расслабилась, в результате на чемпионате мира проиграла.

А для тебя лично что важно?

Нужно быть экспериментатором, причём с долей риска. Мне очень нравится выражение Раневской: «Если про тебя не говорят, значит, ты сдох». Людей нужно провоцировать, вызывать у них эмоции. Неважно, какая будет эмоция, обычно негативная даже лучше запоминается. Мы ведь обычно говорим о человеке, если он не нравится, говорим и говорим, а если бы был человек хорошим, то и говорить было бы не о чем! (Смеется.) Поэтому иногда на фоне чего-то хорошего нужно сделать что-то плохое. А потом опять хорошее.

А работая в Schwarzkopf Professional, можно позволить себе провокацию?

Да, руководство компании нас не ограничивает в наших творческих амбициях. Мы сами придумываем идею своей фотосъёмки, всегда участвуем в обсуждении шоу-программ, лично отбираем моделей, совместно с модельерами разрабатываем костюмы, с визажистами придумываем make-up.

Я так понимаю, компания позвала тебя в Москву, когда ты дважды победила в организованном ею конкурсе?

Нет. Приехала я самостоятельно. И уже здесь я ещё раз приняла участие в турнире «Золотые Ножницы». Параллельно пыталась найти работу, устроилась. И только через два года меня пригласили в Schwarzkopf Professional.

Какие у тебя обязанности в компании?

Прежде всего это интерпретация сезонных коллекций Essential Looks. Локал Амбассадоры проходят обучение за границей, а затем едут по стране и «несут моду в массы». Где-то что-то адаптируем под моделей, подбираем цвета — в общем, делаем моду более жизненной.

Второе — это авторские семинары. Я вот, например, выезжаю с мужскими семинарами, кто-то специализируется на длинных волосах, кто-то на окрашивании. Кроме того, мы ведем семинары в Академиях и, конечно же, проводим фотосессии. Ну и «Золотые Ножницы», естественно, — судейство, шоу-программы, мастер-классы.

Надежда, а почему ты выбрала мужские стрижки?

Не знаю. Считается, что с мужчинами не особенно поэкспериментируешь, они живут в каких-то особых, понятных только им рамках. Мне же очень интересно их из этих рамок выводить. Менять формы, менять цвет волос. Сначала мужчины в шоке от таких перемен, но потом они их принимают, и к старому никто не возвращается.

По поводу цвета волос я себе могу это представить, а вот по поводу стрижек… Что там можно поменять?

Очень многое. И кстати, это такая благодатная почва — мужчины очень легко идут на эксперименты. Они привыкли стричься под полубокс, а тут ты начинаешь ему предлагать что-то новое. Иногда даёшь информацию: можно сделать вот так и так, подумайте. Он уходит, а потом через месяц возвращается и говорит: ну, давай!

И удивляется: а мне раньше этого никто не говорил.

Говорят, что мужчины  преданные клиенты?

Очень. У мужчин такая психология — они зависимы от своих привычек. Привыкает и будет лет десять за тобой ходить, приведёт жену, любовницу, маму, папу и всех своих детей. И даже если ты меняешь место работы, они все за тобой уходят. Поэтому, когда мне говорят: я не люблю стричь мужчин, — я отвечаю: ребята, ну вы даете! Многие думают: я сейчас подстригу тетеньку и покрашу — и возьму с нее столько-то денег. А с мужчиной буду столько же возиться, а себестоимость работы намного ниже. Но вы поймите, что он придёт к вам через три недели, а женщина может прийти раз в полтора-два месяца.

А при такой нагрузке на себя хватает времени?

Да, хватает ещё и на семью. У меня коллеги поражаются, когда я рассказываю, что я дома то-то и то-то сделала. Они спрашивают: слушай, когда ты всё успеваешь? Я отвечаю: знаете, когда я жила одна, я тоже думала, когда я всё это успею?

Какие у тебя дальнейшие планы?

Гастроли! (Смеется.) Но самые ближайшие — это финал Hairdressing Awards, я в ожидании: пройду или нет. Гарантий-то никаких.

Нервничаешь?

Нервничаю немножко. Хочется пройти. Уже не надеешься, что выйдешь на сцену, но то, что я прошла в полуфинал, — уже победа.

Научилась чему-то в процессе подготовки?

Недавно мы были на семинаре, где учили правильно проводить фотосессию. В принципе, ничего нового, просто уровень был очень достойный. Но на семинаре были люди, для которых это всё в новинку: они смотрели круглыми глазами, потому что в своём родном городе сами ни разу фотосессию не проводили.

Так, может, именно этому и надо учить? Потому что часто присылают работы — и причёска неплохая, но модель — соседка по лестничной клетке, и фотографии будто «мыльницей» нащёлканы…

А потом мастер спрашивает, почему его работы не напечатали.

Есть такой момент. Знаете, на «Золотых Ножницах» есть максимальное количество баллов — 30 и минимальное — 20. И я никогда не ставлю 20 баллов. Ставлю 22-23. Я не могу ударить по рукам — человек ведь готовился, старался. И вот так взять запороть — нельзя. Сейчас вот интересная идея в «Долорес» появилась — там на последней странице печатают фотографии начинающих мастеров. Напечатался — для него это уже шаг вперёд, уже движуха. У нас же очень мало печатается работ российских стилистов, в основном всё зарубежное. Почему не дать для своих место, как-то продвинуть? Понятно, что у зарубежных фотографии лучше, ну и поставьте наших в конец журнала.

Если делать так, как ты говоришь, люди начнут считать это нормой. Мы тоже расстраиваемся, что так мало хороших работ российских стилистов, но надеемся, что однажды наши мастера перестанут быть «бедными родственниками».

(Улыбается.) Воспитательный момент? Это тоже имеет смысл.

Надя, сколько дней ты работаешь в салоне?

Вообще по графику стоит три, но, когда начинаются командировки, я могу там месяц не появляться. Мне клиенты говорят: ну где же ты была, почему не работала? Я отвечаю: знаете, у меня салон — это хобби! (Смеется.) Больших капиталов я там не зарабатываю, прихожу, чтобы руки «не остывали». Ты не можешь учить людей, если сам не работаешь. Хожу и получаю от этого удовольствие.

Интересная позиция, салон  хобби.

Ну, когда можешь себе это позволить. Но вообще работой в салоне я дорожу.

А если мастеру надо зарабатывать, как ему можно творчески расти? А если он всё равно растет, значит, директор боится, что он скоро уйдет.

С кадрами большая проблема. Либо надо брать молодых и постоянно учить, как делают немногие салоны. Такая практика есть в Питере — Денис Осипов её поддерживает. И в Новосибирске в нашем салоне было то же самое. Я начинала с ученика, стояла возле кресла, потом стала мастером, и уже у меня появились ученики. То есть люди уходят, но на их место становятся другие, с той же школой. И если кто-то и уйдет, это не будет так болезненно. В Москве, к сожалению, этого нет.

Кстати, по поводу «уходов». Ты расширение семьи планируешь?

Ну конечно. В ближайшем будущем, даст бог, всё получится. Потому что главное предназначение женщины — это всё равно дети и семья. Я думаю, что даже если я выпаду на год-два, ничего страшного, все-таки я уже что-то собой представляю. (Кстати, приятно, что с руководством Schwarzkopf Professional принято открыто обсуждать любые, в том числе и такие деликатные вопросы и ты получаешь в ответ как понимание, так и чёткую определенность на будущее.) Другое дело, когда тебе двадцать лет, ты пошёл-пошёл, где-то появился, а потом исчез на три года. Вернулся — а тебя все забыли.

Что же обо мне, то даже если я потом не стану работать в компании, то открою свой бизнес и начну работать совсем в другой сфере. Я не боюсь потерять. Так что я думаю, всегда можно развиваться в другом направлении. Потому что ездить по всей стране с семинарами до пенсии невозможно — всё равно ты от этого рано или поздно устанешь.

Свой бизнес, конечно, хорошо, но работа в большой компании  это совсем другая история, тут можно чувствовать себя защищённой, как за забором живешь.

Конечно. Даже если ты едешь в чужой город, ты знаешь, что тебя там встретят, поселят в гостинице, что у тебя будут замечательный кас-тинг, фантастический свет и звук. Потому что обо всём заранее договорились. А когда ты уходишь в свободное плавание, всё меняется.

Надя, а на обложках каких журналов ты бы хотела увидеть свои работы?

У меня была обложка — мужское приложение журнала Coiffure.

А так я бы хотела увидеть свои работы на обложке Vogue, Officiel.

Российских?

Не знаю. И западных тоже! На Западе я бы хотела поработать на Неделе высокой моды. Постоять, посмотреть, как это всё рождается, потому что мода — она вся оттуда. Все идеи оттуда — модельер предлагает эскизы, а парикмахер придумывает причёску.

Как это сделать?

К этому надо идти. У меня есть цель, и я думаю, она будет достигнута. Потому что всё, что мной было задумано, в моей жизни произошло. Поэтому если не сейчас, то лет через десять всё получится.

А скажи, в Москве трудно прижиться было?

Годик первый, наверное, тяжеловато было. Из-за того, что ты приезжаешь в чужой город и у тебя нет знакомых. Чувствуешь одиночество. Я сейчас не могу себя представить без энергетики этого города, хотя устаёшь от пробок, от суеты. Вот Питер — шикарный, красивый город, но я больше трёх дней там находиться не могу. Бегу оттуда сломя голову. Хотя я всегда говорю, в чем минус мегаполиса — события нашей жизни становятся менее значимыми. Допустим, когда что-то происходило в Новосибирске, ты долго это событие переживал, долго помнил о нём. А в Москве что-то случилось, день-два — происходит что-то новое. Поэтому не наслаждаешься моментом. Перестаёшь кайфовать от своих побед. Хотелось бы, чтобы этого не произошло, потому что мой нынешний стиль и статус мне ужасно нравятся.