Перцепция любви

Статья из журнала Hair's How #155 ( октябрь 2011) Вы можете пролистать наши журналы в онлайн-режиме или скачать их в формате .pdf совершенно бесплатно на нашем официальном сайте Купить наши издания, а также подписаться на журнал, вы можете в нашем магазине

 

На балете в Большом театре Летиция Генау была готова зарыдать от восторга. Похожие чувства испытывает публика на шоу самой Генау. Амбассадор L'Oreal, член Haute Coiffure Francsaise, Летиция умеет возвести парикмахерское дело в ранг высокого искусства. Эту миниатюрную француженку частенько цитируют её именитые коллеги — к своей работе Летиция относится так, что хочется перефразировать Моэма: «Любите ли вы парикмахерское искусство так, как любит его Летиция Генау?»

Летиция, почему, на ваш взгляд, в России так вас любят?

(Смеётся). Хороший вопрос. Не знаю, но думаю, русские парикмахеры понимают, что я отношусь к своей профессии так же страстно, как и они, и чувствуют, что и я их люблю. Это правда, я люблю парикмахеров и провожу с ними намного больше времени, чем с моей семьёй. И они отвечают мне взаимностью.

Все обожают ваши шоу, а многому ли можно научиться, сидя в зале и наблюдая за мастером, который работает на сцене?

Конечно, нет. Если я на сцене за 5 минут делаю стрижку или укладку, то научиться ничему невозможно. Но люди приходят на шоу не учиться, а мечтать. Если они хотят учиться, то идут в образовательные центры или на мастер-классы. А шоу делается для того, чтобы люди могли ментально путешествовать, получать впечатления. Они приходят, чтобы увидеть это WOW.

Летиция, вы всё время в разъездах, а ведь у вас есть ещё салон во Франции?

У меня уже нет салона. Я амбассадор L'Oreal и путешествую для марки, теперь моя клиентура — парикмахеры.

Вы сознательно так решили?

Да, абсолютно сознательно. Перед тем как прийти в L'Oreal, я специализировалась на кино, потом пришла в шоу-бизнес, работала над клипами, с актёрами, придумывала им образы. И тогда же оказалась в мире моды. Это происходит автоматически: мода, шоу-бизнес, кино — это как одна семья. И только после этого пришла в L'Oreal, а здесь сразу началось творчество, появилась возможность реализовывать свои идеи в коллекциях и показывать их на сцене.

Можно позавидовать, вы принимали участие в создании фильмов и видели процесс изнутри. А какой фильм из тех, над которыми вы работали, запомнился больше всего?

Фильм Жене «Долгая помолвка» с Одри Тоту, я обожаю Жене, он великий режиссёр, у него всегда сценарии с невероятными прекрасными историями. Съёмки этого фильма шли около трёх месяцев, они были очень тяжёлыми. История по сюжету происходила во время войны, мы всё время ходили по грязи, были как участники фильма. Это было нелегко, и мы безумно уставали. Был ещё один фильм, который называется… о, чёрт!.. «Прекрасная зелёная», там речь шла о женщине, которая наполовину человек, наполовину инопланетянка, она прилетела на Землю вернуть духовность слишком материальным людям. Его мы снимали довольно высоко в горах и очень много ходили, чтобы готовить актёров. Проходили по 5-6 км в гору и столько же обратно. Пожилые люди и оборудование перемещались на вертолётах.

Немного спорта…

(Улыбается). Нужно было быть хорошим спортсменом. В общем, остались отличные воспоминания об этом фильме.(Смеётся).

А чем занимаетесь в свободное время?

Свободного времени немного, но если не брать мою профессию, которая для меня и так как досуг, то обожаю читать, ещё я киноманка, у меня редко бывает возможность для походов в кино, но я покупаю много фильмов, ещё я обожаю музыку. И обожаю скульптуру.

Покупаете её или сами лепите?

Покупаю. Ищу подержанные вещи, хожу по блошиным рынкам и надеюсь, когда у меня будет больше времени, заняться скульптурой вплотную. Я очень быстро вольюсь в процесс. Потому что сейчас я леплю волосы, как скульптор, но волосы живой материал и с ним труднее, чем с металлом или камнем. Невероятно заманчиво давать жизнь чему-то необработанному, сырому, создавать форму из мрамора или камня и тем самым оживлять. Правда, я это страстно люблю.

Летиция, какие черты, по-вашему, должны быть у хорошего парикмахера?

Как хорошо, что вы спросили об этом. Только сегодня утром я говорила на семинаре, что хороший парикмахер — не тот, у которого 100% талант. А тот, кто обладает способностью слушать и может сосредоточить всё свое внимание на человеке, который отдаёт ему в руки свою голову. Парикмахер должен быть очень наблюдательным, ведь парикмахерское искусство – это упражнение взгляда, а ещё ловкость рук и профессионализм. Самое важное — не быть эгоистом, не доставлять удовольствие себе, не забывать про человека, который потом будет носить эту стрижку. В общем, прежде всего парикмахеру необходимо любить женщину и учить её любить себя.

В общем, он должен быть психологом.

Вы верно поняли. Быть экспертом, хорошим психологом и иметь запас великодушия, чтобы выслушивать клиентку, советовать и делать причёску под заказ. То есть не пытаться всем подряд делать «Ctrl C – Ctrl V». Каждая женщина индивидуальна, и что пойдёт одной, то не пойдёт другой. Скажу больше, женщина становится собой, когда всё, что она носит, находится в гармонии.

Не думаю, что таких парикмахеров много…

Просто они не обучены этому. Нет хороших школ. Сегодня утром я проводила сравнение с музыкантом. Музыкант не может сразу же начать играть на пианино или гитаре. Сначала он выучит ноты, сольфеджио, чтобы понять музыку и уметь её читать. Ну, а парикмахер хочет сразу пойти стричь и красить волосы. А для начала ему неплохо бы усвоить, что все женщины разные, надо научиться понимать их, и вообще понять, в чём смысл профессии. А база этой профессии, конечно, психология.

Летиция, а где-то во Франции учат психологическому подходу? В государственных школах?

К несчастью, уровень в государственных школах сложно назвать оптимальным. Там до сих пор учат базовым стрижкам. Но пока эти навыки понадобятся… Для начала важнее понять профессию, понять, что происходит, когда руки мастера касаются головы клиента. Мастеров следует учить быть более уверенными в себе, уметь слушать и видеть, понимать сомнения клиента, стеснительность женщины. В общем, есть первостепенные вещи, которым, к сожалению, не учат в школах.

 А что вас толкнуло в эту профессию?

Я не собиралась становиться парикмахером, мечтала быть психологом. Когда мне исполнилось 14 лет, мне не захотелось уезжать на летние каникулы в лагерь, и родители решили меня пристроить, найти мне занятие на лето. Их подруга, владелица салона, взяла меня к себе. Это был очень маленький салон, как будуар. Я подметала полы, складывала полотенца и невольно слушала разговоры клиенток, они всегда рассказывали о себе. Когда клиентки приходили, они были подавлены, а уходили с улыбкой. И я думала: «Невероятно, какая-то магия, что же это за профессия такая, которая делает людей счастливыми? Почему же люди здесь так охотно рассказывают о себе?» Так я открыла психологическую сторону парикмахерского дела. И это не считая того, что это отличная профессия уже потому, что делает женщину красивее. Через год я снова вернулась туда. А когда мне было 16 лет, я решила стать учеником парикмахера и подписала контракт. Моё решение не слишком обрадовало родителей, это потом уже они стали мной гордиться, но тогда дулись, как все нормальные родители, они хотели, чтобы их дочь получила нормальное образование.

Вы учились в парижской школе?

Нет, в своём городе на юге Франции. А в 18 лет уехала в Париж. Почему Париж? Потому что я хотела больших парижских салонов. В моём городке я не смогла бы многого добиться. У меня уже тогда было широкое видение этой профессии.

Но тогда вы не думали, что станете мировой звездой?

Нет, конечно. Пока я работала для спектаклей, то даже не представляла, что парикмахер может подняться на сцену. И когда компания L'Oreal предложила мне контракт, я была в шоке, всё пыталась выяснить, в чём смысл — быть амбассадором? Они мне сказали, что я буду ездить по всему миру в их филиалы, представлять марку, делая шоу и проводя мастер-классы. Я быстро поняла исключительность моего положения — я работаю на сцене перед людьми, у которых такая же профессия, как у меня. Это уникальная ситуация: певец не поёт перед певцами, у него непрофессиональная публика. А наш зритель — это те же парикмахеры. И нужно обладать особыми качествами, чтобы заставить этих людей мечтать. (Улыбается). Это настоящая проба сил, это интересно.

Вы проводите два шоу в месяц, придумываете новые коллекции. Не боитесь, что талант и воображение когда-нибудь иссякнут? И вообще, есть ли предел?

Приведу в пример писателя. Он всегда немного боится белого листа, правда? В парикмахерском искусстве то же самое. Моё дело требует огромной исследовательской работы, необходимо всё время находить креативные идеи.

И я бы соврала, сказав, что мне не страшно. Потенциал может иссякнуть, но меня обнадёживает то, что, оживляя прошлое, я могу выразить себя в будущем. В моём чистом творчестве есть вещи, которые были уже в XVIII или XIX веке, они восхитительны, их можно заново пережить, придать им вкус современности. Что мне нравится в коллекциях L'Oreal – в них всегда есть история, иногда она не такая уж волнующая, как хотелось бы, но тем не менее. Кстати, зимняя коллекция будет гораздо интереснее летней. Коллекции лета часто легче, ведь летом в природе больше красок и образ должен быть проще.

Кстати о красках, в некоторых салонах есть такая услуга: окрашивание тон-в-тон. Что вы об этом думаете?

Ну, может быть, это просьба клиентов?

Может быть, а в чём смысл?

Не знаю… Вообще-то я за многообразие оттенков в одном цвете. Это гораздо интереснее. Для хорошего парикмахера волосы как полотно, на которое красками и мазками накладывают 2-3 оттенка одного цвета, которые хорошо сочетаются. Сегодня в моде натуральные цвета. Посмотрите на тенденцию зимы — корни натурального цвета, а к кончикам волосы высветляются, будто они выгорели на солнце. Натуральный эффект, но создаётся он искусственно… Трудно окрасить так, чтобы волосы выглядели выгоревшими на солнце, да и натуральный макияж – это непросто. Чтобы имитировать природу, надо быть настоящим специалистом. Но вот окрашивание тон-в-тон — это не так возбуждает. Несколько лет назад модные цвета были очень яркими, но это уже прошлое. Сейчас в моде другое направление.

А наши русские девушки обожают яркие цвета, вы заметили наверно.

О, да. Ваши девушки часто красятся в очень яркие цвета — жёлтый, жёлтый блондин, или ярко-рыжий, но ведь это основные цвета, там нет нюансов, которые бы принесли глубину цвета, рельефность. А ещё удивительно: русские девушки, будучи натуральными блондинками, красятся в брюнеток, а брюнетки перекрашиваются в блондинок. WOW. Не могу понять эту шутку, это недоступно пониманию французов. И посмотрите на одежду — русские модничают больше, чем французы. На улице сегодня видно два образа. Один лук — «немного Прада, немного парижанки», я бы так назвала. Вот как вы, например. И есть другой, очень искусственный, иногда на грани вульгарности. Это высоченные шпильки… Как будто она собралась в театр или на коктейль. Во Франции можно надеть в театр красивое платье и каблуки. И всё равно будет какая-нибудь штука, которая ломает нарочитый нарядный образ. Мода у нас совсем другая — мы играем на противоположностях, смешиваем искусственность и натуральность: можем надеть рваные джинсы, например, с гламурным пиджаком, или что-то с кедами, как я сегодня. (Смеётся). Тогда с одной стороны — вы абсолютно естественны, а с другой — шикарны. Здесь, например, я видела, что девушки днём носят клатчи. Я могу взять такую сумочку, если иду в театр или на свадьбу, но когда иду на работу, у меня с собой баул, в котором лежит всё. Ведь когда вы берёте клатч, вы носите его под плечом, а не в руке, и ваш образ меняется так же, как на каблуках меняется походка.

Россия кардинально отличается от Франции.

Видимо. Вот удивительно, здесь такое уважение к женщине, даже в вызывающем наряде. Идёт девушка в короткой юбке на высоченных каблуках… Невероятно, в Париже женщину в таком наряде сразу стали бы донимать. Она не смогла бы в таком виде спуститься в парижское метро, её бы сразу же изнасиловали. Ну, может, французские мужчины развратные, не знаю… Нет-нет, во Франции такое невозможно.

Между прочим, у нас очень высокий потребительский уровень. В Москве больше бутиков, чем в Париже, да и в салонах мы больше потребляем.

Конечно. Это что-то такое в менталитете, а может, из-за того, что долгий период не было таких возможностей, и теперь женщины навёрстывают, чтобы потом всё-таки вернуться к простым вещам. Франция — старая страна, я не хочу сказать, что Россия не старая страна, но мы не жили при коммунизме. Вам нужно время, чтобы отбросить всё лишнее, перестать демонстрировать роскошь. Но я убеждена, что через 5 лет всё изменится, мы будем видеть русских женщин в джинсах, на которых нет лейбла, в кедах, без каблуков, с немного растрёпанными волосами, всё будет естественно. И потом у вас много возможностей, вы много путешествуете. Везде, где я была, я встречаю русских.

Да, мы везде))).

Путешествия быстро обогатят вас. Вы привозите тенденции из Европы, видите разные культуры, всё будет развиваться. Кстати, самая авангардная страна — это Бразилия.

Да, но русские люди, где бы они ни жили, даже долго, всё равно остаются русскими, их видно сразу…

Да, хочу вам сказать одну вещь, у меня есть друг парикмахер, у него русская жена, необыкновенная красавица, восхитительная женщина. Каждый раз, когда я её вижу, а это случается часто, она всегда на каблуках. И издалека видно, что она русская. (Улыбается). Вообще самые красивые женщины в России, потом уже в Бразилии, в Латинской Америке, в Украине тоже. Но украинки более изящные, чем русские, мне кажется. Полячки тоже…

Кстати, с Польшей у вас особая связь…

Да, у меня там школа, но это не новость, школе уже лет 5, а новость у меня такая: я запустила сайт обучения online.

Как это online?

Это значит, что вы покупаете обучение через Интернет. Например, у вас есть салон и вы хотите обучить ваших парикмахеров или провести тренинг. Но вы не очень хороший педагог или у вас нет денег, чтобы отправить мастеров ко мне во Францию. Тогда вы идёте на мой сайт и покупаете какой-либо модуль стрижки, который соответствует уровню ваших мастеров. На сайте много разноуровневых модулей. И вы сажаете вашу команду перед компьютером, и они во всех деталях видят, как делается эта стрижка, всё происходит так, будто я провожу мастер-класс вживую, объясняю технику и т.д. И потом они всё в точности за мной повторяют, мои жесты и т.д.

 Но вы говорите там на французском…

Там всё на французском, английском, португальском и испанском, и скоро будет на русском…

Уфф…

Да-да. (Улыбается). Сайт HairInstitutLaetitiaGuenaou.com. Ещё там много бесплатных видео различных шоу.

И ещё есть страничка для клиенток. Например, клиентка выбрала себе образ на сайте, и на сайте же она может найти ближайший к ней салон, в котором есть парикмахер, прошедший у нас обучение и способный его выполнить.

Это здорово. Летиция, а всё-таки, почему ваша школа в Польше?

Хороший вопрос. Польша — это ведь центр Европы.

Ну, географически да.

Всё началось случайно. Сначала я обучала одну даму, полячку, потом в течение 2-3 лет учила её команду. И однажды мы решили сотрудничать, у неё было помещение для школы. Сначала в школе учились в основном поляки, а потом стали приезжать ученики из других стран, русские тоже. Для них это ближе, чем Париж. И не так дорого. Потому что не нужно платить за помещение. Если вы арендуете помещение в Париже, то аренда может быть 7-8 тысяч евро в месяц, и, само собой, вы включите эти расходы в цену за обучение. А в Польше этого нет, и персонал дешевле, и всё остальное, поэтому цена ниже.

Когда вы не путешествуете, вы находитесь в Париже?…

Да, я базируюсь в Париже.

А вы не скучаете по родному Югу?

Конечно, скучаю, поэтому работаю я в Париже, а живу в часе езды от него. Я ведь выросла на природе, в городке, где было много зелени, платанов. Сейчас мне необходимо вернуться к истокам. Так вот, 5 лет назад я перебралась в деревню. А час дороги – это не так уж и далеко, в самом Париже можно час ехать по городу. Немного отдалилась, но в то же время я недалеко от парижского шума.

В Париже вы работаете для Haute Coiffure Francsaise?

Верно, уже 11 лет. Это интересная структура, в неё входят 55 стран, и в каждой есть свой арт-директор и своя команда, но ещё есть международный арт-директор и международная команда. Я люблю HCF, это объединение влюблённых в свою профессию парикмахеров со всего мира. И что интересно — когда ты один, ты не можешь добиться многого, а в команде каждый становится более креативным. Только нужно уметь в какой-то момент забыть о себе и влиться в команду.

Это сложное дело. Тем более для таких имен, я думаю, трудно не быть эгоистом и не хотеть стать лидером.

Мне не сложно, даже наоборот, когда я одна, мне сложно что-то сделать, мне нужно общение. И благодаря этому я расту. Как раз потому, что мы все разные, у нас разное видение, в какой-то момент всё складывается как паззл. В HCF мы все пережили желание быть лидерами. Нужно быть умным человеком, чтобы суметь забыть о себе и стать одним целым с командой. Это первое. А второе – мы все обожаем свою работу. Но расти одному сложно, и начиная с какого-то уровня невозможно. А вместе мы сила. В нашей команде были люди, которые так и не смогли перешагнуть через личные амбиции… Но когда этот путь пройден – тогда счастье. Кроме этого появляется дружба. И мы дружим уже много лет.

Летиция, кому предназначены коллекции HCF, для кого они?

Для членов HCF. Люди дорого платят, для того чтобы войти в эти ряды, это ведь элита. Лучшие мировые парикмахеры приходят в HCF. Два раза в год в зале Caroussel du Louvre все собираются, чтобы увидеть новую линию, это великий день, и каждый раз мы ужасно боимся, потому что мы надеемся не разочаровать их, мы стараемся удовлетворить всех.

Вы, конечно, знаете что в прошлом году победительницей конкурса стала русская девушка?

Да, она очень талантлива, мы её принимали в Париже. Она поднималась с нами на сцену. Она супер. Молодая, модная, современная. У неё нет этого русского лука, о чём мы с вами говорили. Правда. Но послушайте, мне не нравится говорить об этой «русской» черте, не у всех же русских она есть. Посмотрите на себя, у вас этого нет. Вот ваши волосы, всё естественно… и потом есть девушки, которые так быстро развиваются. Но вы работаете в модном журнале, это помогает. И вы, наверное, много путешествуете, у вас другая способность восприятия.

Вы знаете, я думаю что наше главное отличие даже не в одежде. А во взгляде, выражении лица.

К сожалению… Это абсолютно верно. Я думаю, это всё идет от общества. Я пыталась на самом деле понять это. Я говорю своим парикмахерам: научите вашу клиентку любить себя, пусть она перестанет думать о Шэрон Стоун или ком-то другом. Каждая из нас уникальна, красота очень индивидуальна. И в то же время надо научиться принимать время, которое проходит. Наше лицо как картина нашей жизни. Морщины – это тоже картинка жизни. И проблема общества в том, что СМИ запрещают женщинам стареть. Она должна быть всегда худой и молодой.

Да, быть молодой любой ценой.

Да, совершенно верно. Мы стареем все. Посмотрите на женщин, которым сегодня 40-50 лет, они динамичные, руководят предприятиями. Эдит Пиаф умерла в 45 лет, но она была уже старой в этом возрасте. А посмотрите на сегодняшнюю женщину 45 лет, она выглядит гораздо моложе. Всё эволюционирует. Но женщины должны принимать свой возраст. Не надо всё доводить до крайностей. Как можно говорить: вот у вас морщины, вы больше не можете развиваться в обществе, делать карьеру… Я слышала такое. Вы понимаете?

Понимаю, ещё я заметила, что издали видно, что человек парикмахер.

К сожалению… это так. Во Франции так же. Вы их увидите в любом французском регионе. Мы, кстати, называем их парикмахершами. Честно говоря, это типично для профессии, во Франции таких 90% случаев, когда парикмахер делает из себя парикмахершу. И вообще, парикмахерское дело задержалось в развитии, с него надо стряхнуть пыль.

Летиция, а какой вопрос вы бы хотели, чтобы вам задали?

Ооо, меня ещё никогда об этом не спрашивали... (Улыбается). Ммммм… Вообще поговорить о чём-нибудь кроме профессии. Например, вы как раз задавали мне вопрос о моём хобби, о том, что в моей жизни есть кроме парикмахерского дела. Потому что часто мои интервью — это «парикмахерское дело», «парикмахерское дело», «парикмахерское дело». Я хотела бы, чтобы люди знали, что помимо работы есть другая жизнь. Хотя работа для меня, опять говорю, это как хобби. Или, например, мне хотелось бы ответить на вопрос, что мне дала профессия помимо непосредственной профессиональной деятельности. И я сказала бы, что работа — моя лучшая подруга. Ведь у всех бывают хорошие и трудные времена. Когда я потеряла родителей, меня спасла моя профессия, я полностью в неё погрузилась, чтобы носить траур. Конечно, ничто не может заменить родителей, но в каком-то роде я нашла то, что помогло мне справиться с болью. Вот…

Ещё я хотела бы, чтобы люди знали, что однажды я открою фонд. Это будет международный фонд для людей, желающих обучиться парикмахерскому делу. Например, девушки, живущие в фавелах в Бразилии, не могут получить образование, у них нет средств, а через этот фонд они получали бы профессию.

Моя большая мечта — чтобы однажды парикмахерское искусство стало таким же уважаемым, как мода. Чтобы такие СМИ, как Elle или Vogue, интересовались волосами, а не только продуктами для волос. Хочу, чтобы они интересовались модой волос. Ещё у меня мечта сделать однажды шоу не только для парикмахеров, а просто для людей, чтобы на него пришли люди с улицы.

Ещё так много окон, которые можно открыть, и я надеюсь, у меня будут средства, время и энергия, чтобы это сделать. Очень хочу не просто обучать парикмахеров профессии, а создать ассоциацию, где они изучали бы искусство, чтобы они стали более любопытными, чтобы у них была большая общая культура, глубокая, не такая как сейчас – поверхностная.

 А есть вопрос, который вы задаёте себе чаще всего?

ДА. Как мне завязать. (Смеётся). Правда. Эта профессия очень ёмкая, влекущая, и к тому же приносит столько счастья. Так вот, остановиться будет, конечно, очень болезненно. Как найти облегчение, не знаю. (Смеётся). Конечно, я думаю о том, что старею и что однажды мне придётся дать дорогу молодым. Я надеюсь, что я буду рядом с ними, почему бы не стать для них наставником, помогать им расти, двигаться вперёд, советовать, если надо. Я хотела бы поделиться своим опытом

с людьми, которые понесут факел.

Это здорово. Я хочу вам сказать спасибо за время, что мы провели вместе, мне было очень интересно.

Пожалуйста, мне было очень приятно. Но у меня вопрос к вам. Теперь я журналист. (Смеётся). Откуда вы так знаете французский, у вас почти нет акцента.

Всё банально, моя мама преподаватель французского.

Аааа, понятно. И ещё раз спасибо вам, интервью было очень интересным. Искренне. Спасибо. Это вообще не похоже на те интервью, когда задают одни и те же вопросы о тенденциях, красках, стрижках и всё тому подобное. Редко когда речь идёт о чём-то глубоком.

Понимаю, ведь важен человек, его личность.

Вот-вот, я это почувствовала. Я забираю ваш журнал, потому что считаю, что он прекрасный, и скажите вашим коллегам, что я их поздравляю, потому что этим можно гордиться, прекрасные иллюстрации, всё утончённо, с большим вкусом, всегда хочется что-нибудь из него вырезать, чтобы украсить рабочий стол, что мы и делаем, кстати.(Улыбается). Это даёт столько идей.

Летиция, вы, кстати, заметили, что часто в парикмахерских журналах больше виден английский стиль? Франции там не так много.

Да, это правда. В чём разница между английским и французским парикмахером? Француз более мелодичен в своей работе. У него больше нежности, утончённости. Англичанин больше делает сырых вещей, которые делают женщину более грубой. Мы более женственные, нежные, у нас нет таких вот чётких форм, бритых и т.д. Мы так тоже умеем и сделаем, если женщина действительно сможет это хорошо носить, но мы не превращаем это в тенденцию. Когда женщина входит салон и видит стрижки как у быков, бритые затылки, у меня, например, только одно желание – плакать. (Смеётся). А Латинская Америка, Ближний Восток, например, ненавидят английские тенденции, потому что считают, что такие причёски уничижают женщину. Они любят французское. А вот Восточная Европа подчинена Англии. Зато, если найти компромисс между этими двумя потоками, французской элегантностью и английской структурной графичностью, может получиться что-то красивое, современное.

Благодарим компанию L'Oreal Professionnel за помощь в организации интервью