Регистрация
olivie_b.jpg Если бы меня попросили описать настоящего француза, я вспомнила бы об Оливье. Вот кто 100-процентный, абсолютный француз. И, наверное, в силу этого он может организовать всё вокруг себя в стиле la Belle France - начиная с интерьера собственной квартиры и заканчивая общением. О стрижках я уже не говорю...
 
Кто для вас идеальный клиент?

- Тот, кто нашёл своего идеального мастера.

С чем ассоциируется образ Москвы?
- Всё дозволено.

Образ Парижа?
- Всё запрещено... (Улыбается). И то и другое - шутка, конечно. А образ Москвы... Наверное, это бабушка, которая продаёт лук у метро.

Что нравится из русской кухни?
- Ничего. Может быть, это всё вкусно, но для меня очень жирно. Я питаюсь в основном салатами, фруктами...

Любимое место отдыха в Москве?
- Я отдыхаю только когда вокруг очень тихо, но в Москве трудно найти такое место, поэтому, наверное, это мой дом.
 
Когда я только начинал свою деятельность, у меня был выбор между Москвой, Мехико и Нью-Йорком. Москва меня больше привлекла потому, что это ближе всего к Парижу — 3,5 часа на самолёте. В Париже оставалась моя девушка, и я не хотел надолго с ней расставаться. И я попробовал — приехал сначала на три месяца по приглашению компании Jacques Dessange. Потом продлил контракт еще на три месяца, потом ещё на три... Время пролетело очень быстро, и я в Москве уже в общей сложности семь лет.

Где вы осваивали парикмахерское мастерство?
- Я поставил себе задачу овладеть техниками стрижки всех лучших школ и взять в каждой из них самые передовые разра- ботки: Jacques Dessange, Jean Louis David, Jean Claude Biguine, L'Oreal, Maniatis, что-то из английской школы... Каждой из них я посвятил примерно по два года. Позже на основе этого «микса» я постепенно создал свою собственную технику.

А почему возник интерес к профессии парикмахера?
- Мой отец был первоклассным парикмахером, так же как и моя мать, бабушка... Я из семьи потомственных парикмахеров. Всё моё детство прошло в этой среде, я хорошо помню окружавшую меня с детства атмосферу, условия, в которых создаётся красота и стиль. Я рано понял, что хочу заниматься тем же, но мой папа неожиданно сказал мне: «Вообще-то я против. Конечно, если очень хочешь, можешь попробовать, но при одном условии: ты должен стать самым лучшим. Если нет — то не стоит и пытаться. В Париже очень много хороших парикмахеров, профессионалов, и если ты хочешь учиться просто для галочки — я не буду тебя поддерживать». И потом, когда я уже начал работать с ним бок о бок (а впервые я взял в руки ножницы именно в салоне моего отца), ни разу не услышал от него похвалы. «Нет, не так, ещё раз, ещё раз, ещё...». Работой других мастеров он был, в общем, доволен, моей — никогда. Потом, когда я открыл свой первый салон, тогда мне было 23 года, я быстро понял, что стригу не так уж плохо, но никогда не услышал это из уст моего отца. Он и по сей день остаётся самым строгим моим критиком. Постепенно начал выстраиваться бизнес: в 26 я открыл второй салон, работал на протяжении 10 лет, после чего решил сотрудничать с Jacques Dessange, работать с vip-клиентами. Мы работали на фестивале американских фильмов с Моникой Белуччи, Шэрон Стоун, Фанни Ардан, Клинтом Иствудом, Томми Ли Джонсом. И лишь после этой звёздной карьеры, после того, как мой салон красоты в Париже стал очень известным, мой отец наконец-то начал гордиться мной. Я впервые услышал от него похвалу: «Bien», но всё ж не «tres bien»...

А если честно, как вы считаете, вы превзошли отца в плане техники?
- Думаю, что да. Но это было непросто...

А сейчас он работает?
Нет, сейчас он играет в гольф, наслаждается жизнью... Он... как это по-русски? Пенсионер... А когда вы задали вопрос, почему я решил остаться в Москве — ещё и по той причине, что никто теперь не сможет сказать, что своей карьерой я обязан только отцу. Я сам себя сделал.

Это единственная причина?
- Конечно, нет. Основная — как это ни банально — в том, что в Москве очень много красивых девушек, и, что более важно, девушек и женщин, которые хотят быть красивыми, следят за собой. Очень хорошо, когда стрижка сделана качественно, но ещё лучше, когда и сама женщина красивая - эффект тогда получается потрясающий! (Улыбается.)

- Семь лет назад когда я только приехал, всё было совсем не так, как сегодня. Тогда клиентки говорили: «Оливье, я тебе полностью доверяю, сделай, как считаешь нужным». Сейчас женщины много путешествуют, видят много нового и чаще всего просят что-то определённое. Приходят с журналами, показывают фотографии, рисуют, пытаясь объяснить свои идеи. Это несколько стесняет мой творческий полёт, но мне важно другое. Самое главное — это выстроить отношения с клиентом. Постоянным станет только тот клиент, с которым удалось выстроить отношения.

Почему это так важно для вас?
- Просто многие клиенты, не зная меня, считают, что я волшебник, фокусник. И сейчас волшебным образом изменю их облик. Но я лишь артист... в смысле, художник. Я работаю с их определённым типом волос, с их внешностью, и прежде всего должен понять, чего от меня ожидают.

Как вы оцениваете славянский тип волос? С такими волосами сложно работать?
- Среди моих русских клиенток много светловолосых, с тонкими прямыми волосами. Для меня этот тип волос самый лучший.

Неужели?
Да, это как чистый лист бумаги. В стрижке я могу создать нужный объём, в окраске получаются очень красивые цветовые оттенки, мягкие, глубокие. Волосы у русских женщин дают огромный простор для творчества. Они европейского типа, и в то же время очень разные: красивый тон, текстура... Мои друзья и коллеги-парикмахеры, работающие, например, в Мексике, рассказывают, что создавать что-то необычное, пробовать новые стрижки на чёрных вьющихся волосах практически невозможно. Да и техника стрижки должна быть своя, особая. Но всё равно «палитра» резко ограничена. А мне, как художнику, нравится создавать новый облик, менять женщину, предлагать ей каждый раз что-то новое...

А вы по-прежнему учитесь новым техникам или уже достигли совершенства?
- Нет, я продолжаю учиться. Всё время нахожу что-то новое. Техники, которыми я уже овладел, служат основой, «базой» для моего творчества, но каждый раз, когда я бываю в Париже, прихожу в салоны к моим друзьям, смотрю, что новенького появилось. Обязательно просматриваю новые журналы, ищу тенденции, иногда они кроются в каких-то деталях, понятных только профессионалу. Но я не считаю, что французское — обязательно самое лучшее. Я в этом плане не шовинист, потому что вижу, сколь многому можно научиться у тех же англичан, например.

Как бы вы определили своеобразие английской школы стрижки? Чем она отличается от французской?
Это очень сложно определить. Есть стиль, понимаете? Я это очень хорошо чувствую. Я вижу Toni&Guy и сразу могу сказать, что это именно та школа. Это всё равно что signature — подпись, она уникальна, у каждого своя. И это не хорошо и не плохо - просто по-своему. И предпочтения — всего лишь вопрос вкуса, кому что нравится. Ну, я могу сказать, что английская техника предполагает сильную филировку, разноуровневую стрижку... Французская школа сильна в работе с длиной волос. Но это общие слова. Всё очень индивидуально.

Но, может быть, французские мастера всё же чем-то отличаются?..
Мне кажется, у хороших — я подчеркиваю — французских мастеров есть какое-то врождённое чувство стиля, есть вкус. Я не хочу сказать, что этого нет у других, но французам это свойственно в большей мере. А вообще, всё зависит от запроса клиентов. Сейчас и в России есть мастера, создающие очень стильные стрижки, потому что клиенты начали это требовать. Вкус воспитывается постепенно...

image353026h.jpgВы всегда понимаете запросы своих клиентов?
- Стараюсь понять, почувствовать индивидуальность человека. Самое важное в моей работе — это выстроить отношения. И если клиентке вдруг что-то не понравится, но у нас сложатся отношения, она всегда может сказать мне, что её не устраивает, и в следующий раз, зная её, я постараюсь сделать то, что она ожидает. Я никогда не обижаюсь, наоборот, мне важно, что женщина думает о моей работе. Я знаю, что объективно хорошо работаю, но в то же время понимаю, что десяти клиентам понравится, а одиннадцатому — не очень. Важно только, чтобы он об этом сказал! Вот это я и называю — «выстроить отношения».

Кто для вас - идеальный клиент?
- Идеальный клиент — тот, кто нашел своего мастера. Сейчас для меня самыми лучшими стали русские клиентки, потому что я работаю в России. (Улыбается.) Нет, объективно, я вижу, что они ценят и понимают стиль, всегда ухоженные: тщательно одеты, аккуратный маникюр... Сейчас москвички — такие, какими были француженки двадцать лет назад, когда считалось крайне важным то, как ты выглядишь. Сейчас парижанки одеваются так, как им удобно. Поэтому я как парикмахер сейчас гораздо нужнее и востребованнее в России, чем во Франции.

Я заметила, что в Париже очень многие женщины не красятся в пожилом возрасте. Седина в моде или это выражение внутренней свободы француженки, её liberte, её жизнь вне условностей?
- Всё гораздо проще: француженки перестали уделять своей внешности такое внимание, как это было раньше. Франция создала в своё время успешный бренд красоты и стиля и теперь благополучно использует его, но это не означает, что каждая француженка готова тратить столько же денег, энергии и времени на то, чтобы ухаживать за собой, как это делают русские женщины. Конечно, я говорю о своих клиентках, которым важно то, как они выглядят - каждый день! Поэтому я нужен раз в месяц как минимум. Француженка пойдёт к парикмахеру перед отпуском или сделает себе подарок на день рождения... Короче, не будет тратить на это так часто и так много, как здесь, в России. Конечно, седые волосы тоже могут быть выражением её стиля, и в этом смысле я бы сказал, что Франция остаётся страной стильных женщин. А Россия - страна красивых женщин, пусть даже эта красота иногда выглядит несколько декоративно. Русские женщины стремятся ВЫГЛЯДЕТЬ, я наблюдаю за ними с восхищением, они носят высокие каблуки, одежду, больше под-ходящую для подиума, чем для улицы. Они не думают прежде всего об удобстве. Это может нравиться или раздражать, не всегда быть стильным, но они хотят производить впечатление! Если у неё даже нет лишних денег, она обязательно попробует постричься у высококлассного мастера — хотя бы один раз. Француженка — тем более сейчас, в кризис — даже не будет заморачиваться на эту тему. Она не потратит деньги ни на какую супер-стрижку. Поэтому во Франции сейчас хорошо зарабатывают только те стилисты, которые работают в сегменте «люкс» — со «звёздами», моделями и пр. Обычные женщины резко сократили расходы на уход за собой.

А к Москве вы привыкли?
- Да, Москва мне нравится и в плане обычной жизни. Представьте себе, в Париже после 7 вечера вы ничего не сможете купить, потому что все магазины уже закрыты — только в лавочках у арабов втридорога. В Москве вы можете выйти в 12 ночи — и на улицах кипит жизнь, работают магазины. Это может казаться частностью, но для меня очень важно: я не тороплюсь с работы, я спокоен. Мне нравятся условия моей работы: в салоне у меня отдельный кабинет, хорошие отношения с директором салона, я избавлен от организационных проблем - я иду и спокойно работаю.

Расскажите про стиль своей работы. Я знаю, что вы работаете быстро. Это ваш темперамент?
- Да, в первую очередь из-за темперамента, но ещё и потому, что я хорошо владею техникой стрижки. Это как построить дом, этаж за этажом, и когда вы овладели технологией, здание возводится очень быстро. Если я могу постричь за 30 минут, зачем тянуть время и утомлять клиента? Есть клиенты, которым наоборот нравится, когда ими долго занимаются, но это не мой стиль. В салоне есть хорошие русские мастера, которые могут стричь два часа — к ним ходит своя клиентура.

Есть ли у вас свой «конёк», своя специализация?
- Я считаю себя мастером стрижки. Качественная стрижка уже гарантирует создание законченного стильного облика. Я знаю, что русские клиенты любят объёмные стрижки. Но это не совсем мой стиль. Я пытаюсь показать своим клиентам другой, более французский. Мои клиенты к этому уже привыкли.

А что вы можете сказать по поводу окрашивания?
- Моя специализация — это стрижка. Но когда просят, я крашу. Сейчас мои клиентки очень часто просят сделать им мелирование. Я не отговариваю — мода. Но для меня мода — это стиль, индивидуальный стиль. Хорошо, если женщина уже определилась со своим стилем, и я сразу чувствую таких клиенток, у них есть своя... как это... personnalite... индивидуальность. Есть класс. Как правило, люди, которые просят покрасить их в ярко-красный «кислотный цвет» или выбрить полголовы, потому что это оче¬редной «писк» моды, не становятся моими клиентами.

Я знаю, что вы пытались открыть в Москве свой салон...
- Да, я открыл салон совместно с моим русским партнёром, но спустя шесть месяцев всё закончилось крахом. Но самое неприятное в этой истории то, что теперешний владелец этого салона после моего ухода продолжает использовать моё имя. Клиентам, которые меня знают и случайно набредают на этот салон, говорят: «Оливье сейчас в отъезде, в Париже, но у нас есть другие классные мастера...» Поэтому хочу предостеречь, я не имею к салону «Оливье Лекайон» (Olivier Lecaillon) никакого отношения, хотя работаю рядом, на Патриарших.

Как вы думаете, почему так случилось?
- Не знаю, нужно иметь другой характер, чтобы быть бизнесменом. Я же чувствую себя скорее художником, не бизнесменом. Да, я зарабатываю деньги, но не работаю только ради денег. И иногда позволяю себе делать скидки и пр. Но здесь, в Москве я понял удивительную вещь: часто обеспеченные клиентки считают, что если я не беру за стрижку 10-15 тысяч, значит, я не очень хороший мастер. Это особенность российского менталитета, скажем так, части русских клиентов. Что ж, для меня нет проблем, пожалуйста, но это несколько странно.

Вы считаете оправданным, что в России вообще уровень цен на парикмахерские услуги в среднем в 2-3 раза выше?
Нет, конечно. Уровень цен в салонах класса «люкс» во Франции и России примерно одинаков — и это нормально, «люкс» во всём мире соотносим по цене. Но это факт — средний ценовой сегмент в России сильно завышен. Хорошо, если вас за большие деньги постриг настоящий профессионал, но часто качество работы не выдерживает никакой критики. Но это всё до поры до времени. Настоящий мастер вкладывает очень много — но и отдача боль- шая. Если парикмахер — как вы говорите — аферист? — и обманывает, клиент рано или поздно это почувствует.

А вы сами считаете себя парикмахером класса «люкс»?
- Я не могу сам о себе говорить — если мои клиентки оценят мою работу как «люксовую» - значит, так и есть. «Люкс» - это не ярлык, который вы сами себе повесите, это характеристика, данная вашими клиентами.

Есть ли у вас клиенты-экспаты, французы, живущие в Москве временно или постоянно?
- Очень много.

Меняются ли у них запросы под воздействием среды?
- Ну, начать с того, что экспаты — это люди, которые приняли Москву как место своей жизни, поэтому их менталитет уже отличается от традиционного французского. Кроме того, влияет то, что здесь в Москве они очень прилично зарабатывают. Поэтому когда я им что-то предлагаю, они легче соглашаются попробовать. Во Франции приходилось слышать: «Хорошо, стрижку сейчас, а окрашивание, может быть, в другой раз, я подумаю...» В Москве люди легче расстаются с деньгами.

Не хотите ли попробовать поработать ещё в какой-нибудь стране?
- Сейчас трудно говорить об этом. Мне сорок пять лет, в Москве я уже наработал свою клиентуру, а переехать в другой город означает начать всё заново. Но если помечтать - это, наверное, был бы Шанхай.

А ваша дочь собирается продолжить семейную традицию?
- Нет, она этим не интересуется, хотя и её мать, моя первая жена, тоже парикмахер. Но я понимаю, что это не простая профессия, которой может овладеть каждый, здесь нужен дар. Поэтому я рад что дочь выбрала профессию юриста.

А ваш дар - это скорее наследственное или результат вашего труда?
- Думаю, 50 на 50. Хорошо, если есть способности, но без упорного труда ничего не получится. Потенциал нужно развивать.

А всё же, что важнее - талант или упорный труд?
- Упорный труд без таланта приведёт только к тому, что мастер будет работать как машина, продуцировать штампы. Сегодня, например, в моде такой цвет волос, длина или чёлка — он будет «штамповать» это, как на конвейере. Одарённый человек внутренне свободен от клише, он всю жизнь развивается и меняется, совершенствуется.

Разочаровавшись в салонном бизнесе, думаете ли вы ещё о каком-то своём деле в Москве?
- Было бы хорошо открыть свою школу парикмахерского мастерства. Школа — это потенциал для развития, это работа на будущее.

Где вы будете жить, когда выйдете на пенсию?
Наверное, в Париже. А может, уеду на Корсику, ведь мои родители - корсиканцы, у меня там есть родовое поместье.

Так вы в какой-то степени Наполеон?
Да, только он, войдя в Москву, проиграл свою битву, а я считаю, что выиграл, точнее, выигрываю — каждый день. (Смеётся)

Можете ли вы определить одной фразой суть своего характера? Что-то вроде девиза...
Ne pas se tenir pour battu — никогда не сдаваться. Если бы я не обладал таким характером, мой первый же негативный опыт в Москве заставил бы меня сдаться и купить билет до Парижа в один конец. Я не слушал никого, но сделал то, что чувствовал. Плохо ли, хорошо ли — но это мой путь. 

Загрузить еще