Эллис Фаас о мире моды

ЗНАМЕНИТЫЙ ВИЗАЖИСТ ЭЛЛИС ФААС УСТРАИВАЕТ ВОЕННЫЙ ПЕРЕВОРОТ В МАКИЯЖЕ.

Эта голландка наводит трепет даже на своих коллег, которые, не сговариваясь, называют ее самым влиятельным визажистом современности. А работа с такими китами, как фотограф Марио Тестино и дизайнер Карл Лагерфельд, дают Эллис полное право не играть по правилам фэшн-индустрии. Она и не играет. Тусовки игнорирует, сниматься для журналов не любит, к работе на показах подключается крайне редко. Живет себе скромно вдали от модных столиц, в Амстердаме.

Но Эллис не ушла на покой. Открыв в себе дар предпринимателя, она основала косметическую марку Ellis Faas и в декабре привозит в Москву свои тени и помады, похожие на серебряные пули. По просьбе Interview еще одна голландская self-made woman — модель Лоннеке Энгель — взяла у Фаас интервью.

Голландская модель Лоннеке Энгель

ЭЛЛИС: Спасибо, мне не нужны стилист, визажист и парикмахер. Я сделаю все сама. А вы, Лоннеке, пока начинайте задавать ваши вопросы. (Выдает Эллис, быстро разворачивается к зеркалу и берет в руки подводку.)

ЛОННЕКЕ: От фотографа вы тоже откажетесь?

ЭЛЛИС: Рада бы, да не могу. (Улыбается.) Ненавижу, когда меня фотографируют. Прямо терпеть не могу! Очень некомфортно сидеть перед объективом. Я же не модель или кто-то там еще.

ЛОННЕКЕ: Согласитесь, Эллис, есть некая ирония в том, что вы решили стать визажистом после того, как сделали серию собственных фотопортретов.

ЭЛЛИС: Это верно. После школы я записалась на курсы фотографии, и однажды нам дали задание снять портреты на тему «Нарциссизм». Я сделала себе несколько разных макияжей и отщелкала нужные кадры. Но на тех снимках, где меня даже преподаватели не всегда узнавали, я все же оставалась собой, не позировала, не притворялась. Поэтому, когда у меня просят фото для статей, я делаю их сама. Так спокойнее: в комнате я одна, улыбаюсь себе, а не незнакомцам. Никого лишнего, никакой напряженности.

ЛОННЕКЕ: А когда вы по-настоящему стартанули?

ЭЛЛИС: Когда познакомилась с Марио Тестино. До встречи с ним я жила в Амстердаме, амбиций никаких не было — только одержимость макияжем.

То, что Марио вытащил меня из затворничества, было подвигом с его стороны. Я всегда опасалась модников, тусовщиков и вообще публичных людей.

«Всегда опасалась модников, тусовщиков. Считала их вульгарными и лживыми. Бесят их дурацкие правила и рекомендации. Хотя приличные люди в мире моды тоже встречаются»

ЛОННЕКЕ: Почему это, интересно?

ЭЛЛИС: Считала их вульгарными и лживыми. Причем скорее не самих звезд, а их многочисленное окружение. Меня бесят эти дурацкие правила, которые они диктуют, эти их рекомендации: делай то, не делай это, так можно, а так ни-ни. А Марио доказал мне, что в мире моды встречаются и приличные люди тоже.

ЛОННЕКЕ: Кто, например?

ЭЛЛИС: Карл Лагерфельд. Это именно он привел меня работать на показы. Fendi — первое шоу, для которого я сделала макияж. Представьте: 60 моделей, а у меня ни одного помощника. А я ведь даже не знала тогда, как все это происходит, с чего начинать. Но взяла себя в руки и справилась.

ЛОННЕКЕ: Эллис, до встречи с Марио и Карлом у вас была собственная студия Face Value в Амстердаме...

ЭЛЛИС: ...Надо было ребенка кормить. Я там делала клиентам макияж и сама их фотографировала. Кто только ко мне не заглядывал: и доживающие последние дни бабули, и тайные трансвеститы. Иногда приходилось нелегко: пока накладываешь клиентке тон, успеваешь выслушать в подробностях, как от нее ушел третий муж. Прямо консультации у психотерапевта какие-то! Зави- дую парикмахерам: постригли быстренько — и до свидания.

ЛОННЕКЕ: А вам кто-то помогал?

ЭЛЛИС: Брат, по совместительству — мой агент, лучший из всех, кого я знаю. Если бы не он, давно бросила бы это занятие.

ЛОННЕКЕ: Эллис, ваша семья активно участвовала в общественной жизни страны. Отец основал политическую партию, а мать — правозащитную организацию Amnesty International. Каково было иметь таких родителей?

ЭЛЛИС: Отлично было! Не потому, что меня интересовало то, чем они занимались. Просто из-за бурной деятельности у них почти не оставалось на меня времени. Вокруг всегда была куча детей — усыновленных, взятых под опеку. И меня, слава богу, не контролировали. Зато родители всячески поддерживали мои начинания. Они бы обрадовались, даже если бы я выучилась на пекаря.

Тональная основа Skin Veil Foundation, S101; консилер, S201; румяна, S303; компактная пудра, S401; матовые тени milky eyes, E206; сияющие тени Lights, E303 и E305; тушь, E401; подводка для век, E501; блеск для губ Glazed Lips, l306, все Ellis Faas

ЛОННЕКЕ: Однако вы стали визажистом.

ЭЛЛИС: Честно говоря, мне понадобилось некоторое время, чтобы реализоваться. До 80-х модели сами делали себе макияж на съемках. Поэтому профессиональные визажисты требовались только в театре и в кино.

ЛОННЕКЕ: Скучаете по съемочным площадкам?

ЭЛЛИС: Не очень. Гримировать актеров — нудное занятие. Все, что надо, — изо дня в день копировать одно и то же.

ЛОННЕКЕ: Все косметические компании находятся в Париже, Нью-Йорке и Лондоне. Тяжело, наверное, работать в этой сфере, проживая в Нидерландах?

ЭЛЛИС: Нормально. Все думают, что голландцы — приземленные люди, не про красоту совсем. Семейные хлопоты, коньки, велосипеды — вот это по-нашему. Но именно потому, что мы пробивные и трудолюбивые рабочие лошадки без гипертрофированного эго, с нами так легко работать. Взять хотя бы голландских моделей: никогда не ноют, не капризничают, с кем угодно находят общий язык.

ЛОННЕКЕ: Принимаю это как личный комплимент, Эллис! А какое главное профессиональное открытие вы для себя сделали?

ЭЛЛИС: Макияж — зеркало души. Когда мы счастливы, то светимся изнутри, и косметика нам не нужна. Если чувствуем себя неуютно, то наносим ее слой за слоем. Вот как я сегодня, например, спасибо моей боязни позировать перед камерой.

ЛОННЕКЕ: Это единственная ваша фобия?

ЭЛЛИС: Есть еще пара: путешествия и ссоры.

ЛОННЕКЕ: А что вы любите?

ЭЛЛИС: Люблю свою дочь Флавию. Готовить люблю. Я вегетарианка, приходится постоянно проявлять фантазию. Влюбиться — тоже замечательная вещь. И, раз уж я теперь(иронично) бизнесвумен, люблю свой офис. Он, кстати, находится у меня дома. Мы там постоянно устраиваем какие-то мозговые штурмы, спорим, стараясь перекричать друг друга, — и вся эта суета нереально меня радует.

ЛОННЕКЕ: Приятно краситься помадой собственной марки?

ЭЛЛИС: Никак не привыкну, что на упаковках написано мое имя. Когда смотрю на них, думаю: может, я с ума сошла.

ЛОННЕКЕ: Дизайн у ваших флаконов чумовой — стальные пули!

ЭЛЛИС: Всю эту амуницию я изобрела из любви к порядку. Пули одинакового размера и формы, поэтому аккуратно убираются в «обойму» — кейс, как барабан револьвера. Строго. По-военному. Мне нравится.

ЛОННЕКЕ: Эллис, макияж, который вы делаете, это скорее фейс-арт. Вы считаете себя художницей?

ЭЛЛИС: Я вообще не умею рисовать. Но питаю страсть к преувеличениям. Если замечу, что в моде длинные ресницы и пухлые губы, обязательно доведу тренд до гротеска: сделаю ресницы-опахала и огромный рот. Шутки у меня такие.

Интервью: Лоннеке Энгель
Фото: Branislav Jankic
Cтиль: Gro Curtis
Макияж: Ellis Faas
Модель: Lydia/ Next Models